Холодно. Чертовски холодно. Проклятый снег равнодушно и как-то слишком спокойно застилал  пустынную дорогу. Не замечая никого и ничего, он искоса царапал стекло мокрыми разводами, одевал голые деревья в белые одежды. Густой туман лениво плёлся вдоль обочины, расступаясь вблизи и сгущаясь вдали. Но так только казалось: на самом деле он был везде, повсюду, хотя близко к себе не подпускал. Казалось, стихия смеялась нам в лицо, осознавая свою силу и власть. Я молча наблюдал, смакуя каждую мысль. Чувство тихого, ползущего восторга не покидало меня, и даже совершенно замерзшие конечности не отравляли впечатления от увиденного. В голове крутилась лишь одна цитата:
Будь оно все проклято, ведь я ничего не могу придумать, кроме этих его слов: СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЕТ ОБИЖЕННЫЙ! (с) братья Стругацкие, "Пикник на обочине"
     Казалось бы, при чем здесь счастье? Постапокалиптическая романтика Зоны, на первый взгляд, - это гнетущая атмосфера полной капитуляции цивилизации перед природой. Это тысячи разрушенных радиацией жизней и съеденных катастрофой поводов для улыбок. Здесь смеху не место, друзья. Уже нет. Но мы, как бы это цинично ни звучало, улыбались, шутили и даже смеялись. И для этого мы не делали над собой усилий, а после не боролись с собственной совестью. Мы были здесь, как дома. Знаете, атом не агрессивен, если его не трогать и быть обходительным. Только одно слово - Уважение. Человечество настолько самоуверенно и self-important, что не постеснялось сыграть в Бога и поплатилось за свою наглость и чрезмерное и глубоко ошибочное осознание собственной важности, а уж потом - за халатность.
Халатность - это лишь следствие, а первопричина катастрофы лежит глубже, внутри нас. Покуда было уважение - атом позволял пользоваться своей чудовищной энергией для блага человечества. Но вот мы здесь и скажите мне, кто здесь главный? В этом и заключается счастье: оно уже есть у всех, оно досталось нам даром и оно самостоятельно себя восстанавливает после каждой попытки человечества самоуничтожиться. Зона Отчуждения - это живое напоминание человеку о его роли на этой планете, это прозрачный намёк и подробное руководство, руководство к жизни, если хотите. Зона - это очень ироничный симметричный ответ на отчаянное стремление человека, рискуя самоуничтожением, поработить себе природу, а следовательно и самих себя. Видите ли, мы - не отдельное звено, мы есть часть природы. Как вам такое? Это важный урок, который необразованное и невежественное человечество не желает или не может выучить, повторяя одни и те же ошибки. Мы настолько глупы и наивны, что, ставя себя на одни весы с могучими космическими законами, тем самым отделяем себя от природы, стремясь доказать, что мы - нечто высшее, разумное и вообще на всё имеем право. То немногое, что нам удалось подсмотреть в Зоне, с космическим спокойствием иллюстрирует нам, что при таком подходе нам следует заранее готовиться к поражению, громкому и разгромному. От природы, а значит от самих себя. Смекаете? (с) Нельзя отделять себя от того, плодом чего ты являешься, как нельзя расщепить атом, не создав условий, в гармонии и равновесии. В конце концов, именно это - гармония и равновесие - ключ к созиданию, познанию и развитию.

 
 
      На фото выше изображен магазин "Продукты", фасад которого нам всем знаком. Такой, наверное, стоял в каждом уважающем себя селе, а во многих стоит (и даже функционирует!) и поныне. Внешне здание выглядит изумительно хорошо, учитывая то, что в селе Залесье никто уже много лет не живет. Впрочем, тут я оговорюсь:  в селе поныне живет одна старушка, возраст которой давно вышел за восьмой десяток. Во время эвакуации она наотрез отказалась уезжать, тесная "однушка" стала бы для нее тюрьмой. Здесь ее дом, её место здесь. Как, чем и на что она живет остается почти загадкой. Остается только дивиться то ли её мужеству, то ли чудачеству. Легенды рассказывают о недавно ушедшем в мира иные столетнем дедуле, который одним из последних проживал на территории села Залесье. Он славился упорным, пробивным нравом, и даже на закате своих дней не давал спуску председателям районных администраций, буквально выбивая себе финансовую и вообще какую бы то ни было помощь, которой, как известно, был, мягко скажем, дефицит. Здесь жили сильные духом люди. Наверное поэтому многие постройки все еще выглядят молодо. Их борьба продолжается.
     Во время эвакуации местным жителям предлагали жилье в городах вне 30-километровой зоны, на что большинство охотно соглашалось. Нынешняя территория беженцам более не принадлежит. Сюда до сих пор приезжают родственники, но распоряжаться землей им более на позволено. Остается только опечалиться оттого, что приезжие не стесняются оставлять после себя пластиковый и иной мусор на обочине. Совести у вас нет, господа пострадавшие.